Кутеж в Москве или кто они кутилы конца ХIХ века?

Кутеж в Москве сегодня и в прошлом веке – разные истории одного народа. Как и где пили в Петербурге до революции мы с вами читали в одноименной статье. Сегодня же разберем кутил прошлого века из Златоглавой. Если вы думаете, что знаете толк в развлечениях и пьянках – вы ошибаетесь. Если считаете, что ваши студенческие вписки не переплюнуть – вы тоже ошибаетесь. А если вдруг уверены в том, что вы – отвязный гуляка –  ошибаетесь втройне. Потому что ваши прадеды уже давно вас переплюнули.

Именно об их кутежах и art de vivre (искусство жить – фр.) расскажет историк алкоголя Вероника Загребаева в своей новой авторской рубрике. Специально для Drinking Culture Magazine.

Кутеж в Москве

Нужно понимать, что понятие “кутеж” емкое само по себе и не может быть заменено словом “пьянка”, “гулянка” или другим привычным нам современным термином.

И. И. Ефимов, профессиональный кутила ресторана “Яръ”, пишет в своих воспоминаниях: “… Ныне московские купцы, прошедшие школу “Яра”, заставили вписать в словари французского языка слово “le koutioge”, поскольку привычные галльскому уху “bambocher” и “bamboche” (пьянка, пирушка – прим.) не в силах передать всю сущность этого проявления …русской души”.

Но это лирика, которая не дает четкого портрета алкогольно-ресторанной жизни Москвы. Д. И. Никифоров, которые описывал московскую жизнь в начале 80-х годов XIX века, давал точное описание обычного кутилы того времени, в котором и современный читатель найдет знакомые нотки.

Костяком кутежей Никифоров видел “так называемую интеллигенцию: адвокаты, банкиры, инженеры, подрядчики и прочие лица… проживающие свои легко достающиеся деньги” (с).

И большинство этих людей, не плохих по своей природе, были воспитаны в среде низкой социальной культуры, и разбогатели часто неожиданно для самих себя, все еще помня зависимость от других. И тогда кутеж становится способом во всеуслышание заявить свое новое положение, доказать свою значимость и вес в обществе.  Очевидно, что самого Никифорова это поведение крайне раздражало, но рестораторы были не против помочь прогулять “легкие деньги”.

Безумство и размах

Кутеж – это размах, безумство и колоссальные потраченные суммы. Летальный исход: опционально. Французу, который отсчитывает точную сумму на чай извозчику фиакра, считая, что обычной платы за проезд более чем достаточно, никогда не придет в голову нанять все свободные экипажи в округе, чтобы ехать в одном самому, в другом везти свою трость, а в третьем – шляпу. Это расточительно и бессмысленно, возникает закономерный вопрос: а зачем?

Действительно, что, кроме выпитого вина,  ими двигало? Все тот же Ефимов вспоминает рассуждение одного из кутил: “ Повеселиться и напиться – это что? Нужны большие расстояния, бешеный бег троек, “Яръ” или “Стрельна”, где можно выкинуть что-нибудь такое, о чем будут говорить еще долгое время”. Например, как о случае в 1877 году в ресторане “Яръ” (по некоторым источникам – в ресторане “Стрельна”).

Купец Михаил Хлудов рассказывал о недавней русско-турецкой кампании. В процессе рассказов и возлияний он так увлекся, что выхватил саблю и с криком “Ура!” начал рубить пальмы, которые долгие годы росли в кадках, расставленных в зале. Покончив с пальмами, Хлудов напал на зеркала и расколотил их вдребезги. На следующее утро, узнав от ресторанного приказчика о вчерашней бойне, он не торгуясь выплатил 1000 рублей,а пальмы возместил своими собственными, выращенными на южной даче.

Молодые купцы, как молодые ветра, дующие с юга

В этом вообще состояла специфика московских купеческих кутежей – уверенность, что можно все, если только (и это важно!) ты в состоянии возместить ущерб.

Молодые купцы мазали официантов горчицей, били зеркала бутылками дорогого шампанского, но всегда платили по счетам, с лихвой и надбавкой за моральный вред.  Кутеж в Москве отличался размахом и истинным безумием.

Но одна из моих самых любимых историй произошла в 1874 и получила название “африканская экспедиция”.

Согласно воспоминаниям Ефимова, купец Угрюмов отмечал вместе с приятелями день Ангела, пригласив при этом в свою компанию юного кавказского князя. “Заправляться” они начали еще в городе, а потом, посидев предварительно в “Стрельне”, доехали и до “Яра”. Князь весь вечер описывал свои бравые охотничьи подвиги, которые молодые купцы слушали под коньяк. Само собой, после закрытия ресторана вся компания решила, что домой не поедет, а сейчас нужно срочно отправиться на охоту. На львов. В Африку. Выбор направления и объекта охоты не до конца ясен, но крайне занятен.

Князя потеряли еще по пути на вокзал, к счастью уже в городе в районе Тверской, где его быстро нашел городовой и отправил в участок трезветь. Остальная компания благополучно добралась до Курского вокзала и на следующее утро обнаружила себя в поезде где-то под Орлом. О том, куда они едут и зачем, прочитали в записке, которую нашли у одного из кутил в кармане пальто.

Записка была составлена в последнем проблеске сознания, с подробным маршрутом по предполагаемой Африке и описанием конечной цели – львиной охоты. Конечно, очень интересно, что они говорили в кассе и куда им продали в итоге билеты, но об этом история пока умалчивает.

А первого апреля в газете “Московский листок” вышло объявление от неизвестного шутника: “Продаются шкуры африканских львов. Спрашивать в Ножевой линии [Охотного ряда – прим.], в лавке купца Угрюмова”. Что сказать, шутники всегда одинаковые.

Москва и ее стиль жизни

Москва  была преимущественно купеческим городом, городом больших денег, которые всегда порождают охотников за легким богатством. Кутеж в Москве – это промотать многотысячное наследство в день его получения. В кутежном угаре это было не выходящим из ряда вон случаем, а совершенно рядовым, никого не удивляющим обстоятельством.

Так, Николай Павлович Рябушинский за одну ночь проиграл в карты роскошную виллу “Черный лебедь” с ценной коллекцией картин. Впрочем, Рябушинской вообще прокрутил всю свою долю многомиллионного наследства аккурат до октябрьского переворота 1917 года, успев сполна насладиться огромным капиталом.

Регулярно кутилы попадали на страницы светской и криминальной хроники,  становились объектом шуток, признания или удивления. Но никогда не были объектом презрения, если по итогу все счета оплачены, а все извинения принесены.

В газетных листах и воспоминаниях участников событий еще много увлекательных историй под кодовым названием “Кутеж в Москве”. В них вплетено немало известных политических и государственных деятелей, писателей, и особенно поэтов. Эта тема еще и потому так увлекает, что можно видеть своими глазами – “времена всегда одинаковые”(с), да и люди не меняются с течением времён так сильно, как нам кажется.